О том, как складывался её путь к успеху в геологии, о своём образовании и становлении как лидера и о том, как вдохновить коллег на результат для общего дела, — в интервью с победителем.

— Тамара, Ваши отец и дедушка были шахтёрами, можно сказать, что профессия перешла Вам по наследству. Не было мысли выбрать другой путь? Кем мечтали стать в детстве, когда вырастете?

— Моё детство прошло в небольшом шахтёрском городе. Конечно, его атмосфера способствовала тому, чтобы молодые люди выбирали себе именно профессии горнорудной отрасли. Но даже несмотря на мою шахтерскую родословную, я совсем не мечтала стать геологом. Мне больше по душе были точные науки и всё, что связано с экономикой. Но на календаре был 1995 год, ехать куда-то поступать возможности не было. У нас в Кировске работал филиал Санкт-Петербургского горного института, вступительные испытания я могла пройти дома. Так я пошла в горное дело.

Любовь к профессии у меня возникла не сразу, на третьем курсе. В учебной программе был курс геммологии, это наука о драгоценных камнях. Именно тогда у меня возникло желание стать оценщиком драгоценных камней и связать свою жизнь с геологией.

Моим следующим профессиональным увлечением стала геохимия. Нам этот предмет преподавал Владимир Васильевич Гавриленко, очень талантливый учёный. Под его руководством я занималась исследованием биокосных систем — слоя, где горная порода переходит в почву, и происходит взаимодействие «живых» и «неживых» веществ. Мы подробно изучали феномен бурной растительности на Валааме, где породы сплошь скальные, а достаточно тонкий почвенный слой необычайно плодороден.

В этот период я всерьёз думала, что стану геохимиком или даже экологом. Наш курс был первым, кого обучали не на специалистов, а на бакалавров. В магистратуру я поступила как раз по специальности геохимия.

— Вашим первым рабочим местом стал «Карельский окатыш». Как прошли первые трудовые будни? Пришлось ли Вам чему-то учиться дополнительно, или знаний, полученных в вузе, было достаточно? 

— Да, в тот момент моя жизнь сложилась так, что я решила уехать в Костомукшу работать по специальности.

Сначала мне показалось, что я сделала неверный выбор: изо дня в день было много рутинных действий. Но сейчас я понимаю, что по-другому никак нельзя понять, как функционирует большое предприятие полного цикла, которое включает в себя и карьер, и обогатительную фабрику.

Приходилось на практике учиться многим вещам, осваивать специальные программные продукты. Училась я, например, расчёту среднего содержания полезного компонента и объема руды в добычном блоке, погашению добытой руды, расчету объемов руды для годовой программы добычи. Да, собственно, и познавать эту науку быстрее и нагляднее на реальном производстве.

— Что, на Ваш взгляд, важно для подготовки геологов?

— Мне кажется, нашу профессию можно сравнить с лечебным делом. Разумеется, важна базовая подготовка, которую сполна можно получить в вузе, но самые ценные навыки приобретаются только на практике. Хорошего геолога невозможно научить в лекционных аудиториях и уж тем более в онлайн-формате. Подобно тому, как важно будущему врачу побыть интерном, для будущих геологов и горнодобытчиков обязательно необходима практика на реальном производстве и в поле.

А еще хотелось бы популяризации горных профессий, ведь часто школьники попросту не знают, кто такие геологи, геохимики или, например, гидрометаллурги.

— Как Вы пришли к мысли поступить в аспирантуру, написать и защитить диссертацию?

— Проработав два года в Костомукше, я поняла, что в пределах производственного предприятия возможности карьерного роста для меня ограничены. Тогда же практически случайно я встретила своего прежнего научного руководителя, который на тот момент возглавил кафедру в СПБГУ.

Идея научной работы была как раз основана на опыте работы на Костомукшском месторождении железистых кварцитов в Карелии. Все железорудные месторождения огромны. И по своей природе железистые кварциты и вмещающие их породы содержат золото. Как правило, его содержание низкое, а извлекать его довольно трудно. Но некоторые исследователи этот фактор рассматривают как потенциально выгодный с учётом именно объёмов.

Такая же ситуация сложилась на Костомукшском месторождении. Анализ распределения благородных металлов, выявление зон повышенных содержаний, изучение форм нахождения металлов стало темой моей диссертационной работы. Правда, защитить её я смогла только через четыре года: так сложилось, что из Карелии я уехала в Петербург, где познакомилась с будущим мужем и родила ребенка.

— Какое место в Вашей жизни занимает научная деятельность сейчас?

— Вы знаете, геология — это фундаментальная наука. Но при этом значительная часть научных исследований имеет практическую направленность, любое исследование может иметь цель приблизиться к обнаружению полезного ископаемого.

Очень часто геологи опираются на косвенные признаки, стремясь понять, где именно в изучаемом участке земной коры присутствуют те или иные компоненты. Конечно, есть и прямые признаки, например, мы можем пробурить, взять пробы и проанализировать содержание золота в лаборатории. Но сразу попасть в нужный участок, естественно, очень трудно. Поэтому мы всё же сначала исследуем и анализируем разные косвенные характеристики изучаемой геологической среды — геофизические, геохимические, минералогические и т. д.

При этом сейчас существует много приборов для регистрации параметров этих характеристик. Например, используя портативный инфракрасный спектрометр, можно получить спектральную характеристику минерального состава исследуемого вещества. Но чтобы извлечь из этих данных практическую пользу, нужно иметь глубокое понимание минералогии и типоморфизма минералов.

Именно поэтому мне так сложно найти грань между наукой и практикой. Необходимы специальные знания и глубокое погружение в фундаментальные основы для понимания процессов и свойств горных пород, проявления которых мы используем в своей деятельности как поисковые признаки руды. Иными словами, это как улики для расследования. Чтобы их расшифровать, нужны глубокие научные знания и опыт.  Важно понять, какие геологические процессы происходили, в каких условиях, привели ли они к образованию рудных образований или нет. Это нам позволяет разбраковывать территории на перспективные и неперспективные. Здесь без такого научного подхода не обойтись.

— Вы действительный член Российского минералогического общества РАН и общества экспертов по недропользованию. Как Вы вступили в эти организации?

— Это одно из старейших научных обществ в России и даже в мире. Так исторически сложилось, что мы, как студенты кафедры минералогии горного института, так или иначе участвовали в жизни общества, помогали в его работе, были вовлечены в организацию разных мероприятий, публикацию сборников и т. п.

Поэтому у нас была возможность стать членами Российского минералогического общества без какого-либо специального отбора. Никаких обязанностей это не накладывает, но дает замечательную возможность общаться с коллегами, обмениваться опытом.

— В «Полиметалле» Вы возглавляете дирекцию технологий и совместных проектов. На Ваш взгляд, какие передовые разработки могут изменить облик геологоразведки в ближайшем будущем?

— Если мы говорим о ближайших 3–5 годах, то большая часть изменений связаны с портативными устройствами и экспресс-аналитикой. Традиционно мы собирали материал, отдавали его на разные исследования, а потом получали результат спустя 3–4 месяца. Сейчас у нас появляется всё больше инструментов, которые позволяют производить экспресс-анализ прямо в поле. Отсюда много изменений в организации этих работ и принятии решений. В итоге мы зачастую можем сэкономить сезон. Вот такой достаточно весомый показатель эффективности.

Если же говорить про более долгосрочные перспективы, то лет через 10–15 наверняка будут существенно более развиты дистанционные методы космозондирования, глубинной геофизики, высокочувствительной геохимии, геологоразведка всё больше будет уходить на глубину.

— Как сами считаете, за счёт чего Вам удалось добиться успеха в профессии и карьерного роста?

— Мне кажется, важную роль сыграл системный подход и мое умение структурировать процессы. Ну и главное, это неравнодушное отношение к общему делу, стремление постоянно улучшать результаты, не стоять на месте.

А ещё важна способность работать в режиме многозадачности, большого количества проектов, не теряя при этом общую логику и фокус на главной цели, ключевых приоритетах.

— Существует расхожее мнение, что в добывающей промышленности мужчинам проще сделать карьеру, чем женщинам. Вам лично приходилось сталкиваться с гендерными стереотипами?

— Очевидно, что мужчины и женщины по своей природе разные. Однако современные условия труда позволяют и мужчинам, и женщинам иметь равные возможности для реализации своих способностей и амбиций.

Безусловно, горнодобывающая промышленность пока является преимущественно мужской. Это связано и со спецификой труда, и с исторически сложившимися традициями. Сейчас за счёт качественного улучшения условий работы, появления новых технологий, повышения требований к безопасности у женщин действительно появляются возможности трудоустройства на более широкий ряд позиций вплоть до водителей самосвалов. То есть мест, где тяжесть условий и риски таковы, что женщине там невозможно находиться, становится всё меньше и меньше. Но, на мой взгляд, это общая тенденция, связанная с вектором на обеспечение безопасности людей на производстве.

Девушки, которые идут в горно-геологический вуз, понимают, что у них будет возможность найти работу по специальности. Десять лет назад таких шансов было значительно меньше.

Просто должно пройти ещё какое-то время, чтобы существующие стереотипы исчезли.

— Как Вы приняли решение участвовать в конкурсе «Талантливая женщина в добывающей промышленности»? Вы ожидали, что сумете победить?

— У меня было желание поддержать этот конкурс, он проводился первый раз. Я понимала, что моя история может быть интересна. Плюс меня очень поддержали нынешние и бывшие коллеги, а также коллеги по научной и образовательной деятельности, это было неожиданно и очень ценно для меня.

А ещё мне было интересно посмотреть на остальных претендентов, это очень достойные соперницы. Было здорово увидеть, сколько у нас успешных женщин в отрасли. Конечно, я волновалась и не была уверена в победе.

— Ваша номинация звучит как «Вдохновляющий лидер». Каким он должен быть, по Вашему мнению, какие качества нужны, чтобы вдохновлять подчинённых на трудовые подвиги?

— В первую очередь он должен быть неравнодушным, он должен вдохновлять своей заинтересованностью, какой-то искрой, энергией, своими знаниями и своим упорством, а ещё смелостью.

Беседовал Андрей Патлатюк